Казбек, собака

Всем привет, друзья. Я планирую еще подробнее описать восхождение на Казбек, но сейчас порыв души все же рассказать вам эту историю.. про Собаку. У нее нет имени, а может быть и есть, но оно на грузинском, и мы конечно его не знаем. А дело было так…

Происходила самая кульминация нашего восхождения на Казбек со стороны России. Мы вышли с высоты 3700, поднялись на 4200, прошли большой ледник, начали восходить на саму гору. Шлось достаточно хорошо. Если со стороны России мы были единственные на горе (не сезон, апрель, куча сильно проваливающегося снега), то со стороны Грузии далеко внизу поднималась еще одна группа. Вообще все наше восхождение было пронизано тишиной, разговорами с собой и горой, постоянной борьбой с глубоким снегом (даже место под палатку каждый раз приходилось откапывать). Сели ненадолго отдохнуть на склоне, склон не казался особо крутым или опасным. Солнце еще не осветило нас, мы были в тени горы. Сижу на рюкзаке, так попа меньше мерзнет. Думаю: раз сидим, так надо пофотать хоть, встаю и… рюкзак со свистом улетает из под меня вниз, на нем была скользкая накидка от дождя. Глупо? Ну конечно же да! Очень! У меня шок. Судорожно вспоминаю, что в нем было нужного. На самом деле самым нужным был сам рюкзак. Я просто не спущусь с горы с вещами без него)))) Но не только это. Сходить за ним вниз? Да по идее это раз плюнуть конечно, вот только одно но.. он улетает ровно в трещину, которая находится ниже нас.

Пытаюсь подойти к краю на страховке, никогда не знаешь, что из себя представляет край, это может быть карниз, и он может обвалиться. Край нависает над трещиной, подойти страшно, да и не видно ничего, что там. Подумав, мы решаем сделать станцию из ледорубов чуть в другом месте, и на веревке подойти с другой стороны, там где края пологие, и заглянуть внутрь. Подползаю, заглядываю, вижу рюкзак! Лежит на снежном мосту! Выдыхаю, добраться можно. Прикидываю наиболее легкий путь, опять переделываем станцию, чтобы удобнее было, и отправляюсь вниз, в трещину, за спасением рюкзака. И вот если до начала спасоперации я себя чувствовала хорошо, то на этапе жумаринга из трещины появилась отдышка, которая не прошла уже до самой вершины.

Когда я вылезла обратно на поверхность меня вдруг встретила собака. Представляете? На горе, в апреле, на высоте примерно 4800 метров н.у.м. — собака! Я погладила ее, она дружелюбно машет хвостом. Прибежала к нам от той группы, которая снизу идет со стороны Грузии, надеемся они нас потом догонят и заберут ее, а пока идем вместе. Еды особо и нет ей дать. На седловине сильно задумались а как дальше.. а дальше.. Дальше стало реально сложно. Небольшой участок еще более менее снег, а потом лед, бутылка. Это такой лед, в который наши прогулочные кошки просто не вбиваются и не встают никак, я впервые видела такой. Жумарим по веревкам, тяжело и долго, ноги не стоят совсем. А собака то где? Тяжело дыша я выбираюсь с этого льда на небольшой скальный участок и вдруг меня встречает — собака. Да как она сюда залезла?! Это казалось просто невозможным, 5000 метров, лед бутылка, крутой склон. Спит себе на солнышке, свернувшись калачиком.

Мы сходили до вершины. Пора на спуск. Собака идет за мной.. но я то по веревкам, по льду, а она.. Представляя сколько отсюда лететь вниз, если она сорвется, я очень переживала. Мы прогоняли ее, просили за нами не идти. Она стоит у края льда и скулит. Понимает, что здесь никак не спуститься ей. В конце концов убегает.

Мы проходим сложные ледовые участки и дальше мчим вниз, погода начинает портиться. Собака догоняет нас откуда ни возьмись. Группа, которая шла со стороны Грузии, давно ушла вниз. Посмотрев на погоду и на то как мы ползли предвершинный взлет, они решили развернуться. Собака радостно скачет впереди, узнав тропу. Вот только скачет в сторону Грузии. Весь вид казался каким-то нереальным, вокруг все в тумане, белая снежная мгла, и вдалеке силуэт собаки. Мы сворачиваем в свою сторону, нам нужно перейти ледник на сторону России. Через некоторое время остановились на перекус. И вдруг.. собака.. вернулась к нам. Я дала ей кусок сыра, жалко стало. Саша потом говорил: зря, теперь не отстанет. Так и вышло.

Мы пробирались долго через этот ледник, периодически видимость терялась полностью, а за нами бежит собака. Понимаете, со стороны Грузии есть деревня, туристы, люди, еда, там теплее. А она за нами на сторону России, а там никого нет, там холодно и только нас двое, не надо ей туда. Мы прогоняли ее как могли, кричали на нее, она осторожно отходит и идет от нас на почтительном расстоянии, то прячась за камни, то появляясь из-за них.. но идет. И ничего не вышло.

Когда мы наконец-то прошли ледник, оставался скальный спуск менее опасный. Старались пройти как можно быстрее, погода становится все хуже. Забегаем в палатку, ура! Переодеваемся. Через некоторое время я решаю выйти из палатки прибрать все вещи, что остались на улице. Ветер задувает изо всех сил, метель, все покрывается слоем снега. Наша палатка расположена около скального выступа, но он не защищает от ветра, ветер здесь со всех сторон. Между выступом и палаткой вижу собаку. Ее так же заметает снегом. Мы очень устали, ложимся и проваливаемся в сон.

На следующее утро погода стала получше, выходим на улицу, собака так и лежит рядом с нашей палаткой, ужасно замерзшая.. она как-будто не в себе, не понимает где она, двигается еле-еле. Я предложила Саше дать ей теплой воды, кроме снега здесь нет другой жидкости, а так она может еще и согреться. Но нам не в чем ей дать эту воду. Придумали наливать ее в лопату. А еще у нас было с собой подсолнечное масло, которое особо никуда не шло. Саша предложил добавить к воде масло, это же калории. Я не уверена, что собака будет это есть или пить, но мы попробовали — вылизала все! Добавили туда еще крошки галет. Собака быстро оживает, одновременно с этим выходит солнце, и она согревается.

Не знаю как описать это чувство, когда кроме нас на двоих есть лишь одна живая душа здесь, в этом безжизненном и холодном мире. И насколько она зависит от нашей заботы. Мы не смогли ничего сделать, чтобы прогнать ее туда, где ей будет лучше. И теперь мы связаны на этой горе, мы уже не можем ее здесь оставить. Собираем рюкзаки и идем вниз, она идет с нами. Пока проходили кулуар, делали страховку, она мирно спала у меня на ногах, а потом пробежала его так, будто б идти надо по обычной тропе. Она хорошо цеплялась лапами за скалы, снег, легко бегала и прыгала, не проваливалась, не скользила. Бегала вокруг нас иногда кругами, и смотрела что это мы такое делаем и почему так долго спускаемся. Следующая ночь прошла ниже, и погода была лучше. Она снова мирно спала у палатки, а утром терпеливо ждала когда дадим ей еды. Еды у нас самих уже не особо оставалось, но мы старались дать ей хоть что-то, она ела вообще все. Даже орехи и сухофрукты. Когда я подходила к ней погладить, она ложилась на спину и подставляла пузо. А на ухе у нее был чип, что написано — не поймешь, по-грузински все.

В общем сложно описать эти чувства, насколько родным становится существо там, даже просто благодаря тому, что оно тоже живое, как и ты. Было очень спокойно и хорошо, и лишь одна мысль меня терзала постоянно, ну вот спустимся мы, а дальше? Куда ее? До ближайшего поселка от горы 12 км, да и нужна ли она кому-то там? А если захочет с нами, мы просто сядем в машину и уедем? от этого разрывалось сердце. Так и шли вниз: Я, Саша и собака.

Последний день спуска на Кармадонские ванны выдался самым сложным, это участки, где тросы все под снегом, снег этот проваливается аж по пояс, к тому же сверху в тот день постоянно хлещет снегодождь, ужасно мокро и холодно. Собака по прежнему на позитиве, бегает интересуется, чего мы там так долго застряли. Наконец проходим хлюпающий размокший ледник под горой, и дальше можно идти по тропе. Появляется зелень, трава, растительность. Появляется жизнь.

У собаки появляется множество других интересов помимо нас. А у ванн ночевали двое ребят из Москвы, они ее тоже подкормили. Вечером перед сном услышали лай, я замерла: Саш, ты слышал за эти дни, чтобы она хоть раз лаяла? Нет — ответил Саша. Пошли посмотреть, но не поняли на кого она: мышь может, или заяц. На следующее утро погода по прежнему дрянь, идет дождь. Греемся в ваннах, ждем вдруг улучшится. Москвичи ушли, собаки тоже нигде нет. Ну что ж, проблема решилась сама собой. Но сколько это было эмоций, сколько жизни и насколько она стала нам родной душой, это и правда сложно, очень сложно выразить словами.